Всё, что было создано человеком, рождалось дважды. Сначала — в пространстве мысли, и лишь потом — в мире вещей. Вместе с писателем Карагаем и художницей Валерией Рудиноймы попытались понять, как это работает и почему простой акт глубокого воображения так сильно влияет на нашу жизнь.
Что общего у писателя, вслушивающегося в тишину перед началом новой книги, и древнего охотника из сибирской тайги, сливающегося с ритмом бубна? И тот, и другой владеют первобытным инструментом творения реальности, который современная наука только начинает понимать. Это не магия и не позитивное мышление. Это — работа с образом, существующим на грани мысли и ощущения.
- Любое творение, будь то книга или картина, сначала существует как неосязаемый, но невероятно плотный сгусток возможностей. И наш мозг — идеальный инструмент для работы ним, - рассуждает Карагай. - Психологи называют это прожитым опытом. Когда мы детально представляем себе действие, мозг активирует те же нейронные цепи, что и при его реальном выполнении. Он не видит разницы. Для него, например, мысленно сыгранная мелодия — уже отчасти сыграна. Получается, мы не обманываем мозг. Мы даём ему новый опыт. Мы как бы загружаем в него карту местности, по которой ещё не ходили. И тогда он начинает работать на нас — настраивает наше восприятие, наше внимание.
По мнению Карагая, мы начинаем замечать то, что всегда было вокруг, но не попадало в фокус. Знакомые, книги, случайные фразы — всё вдруг выстраивается в путь, ведущий к той самой «местности», которую мы уже посетили внутри.
- Это довольно древнее знание, - поясняет Карагай. - Взять, к примеру, традицию тибетских мастеров, создающих мандалы из песка. Они не начинают с эскиза на бумаге карандашом. Они годами учатся удерживать в уме сложнейшую архитектуру во всей её полноте, не как плоскую картинку, а как объёмное, живое пространство. Они становятся свидетелями уже существующего целого. И их руки с цветным песком — это лишь финальный, почти технический этап проявления. Причина — внутри.
В сибирском шаманизме бытовала практика, когда охотник перед выходом в тайгу не планировал на карте маршрут. Он садился у огня и входил в ритм бубна шамана. Он не «видел» зверя, он становится им. Чувствовал его усталость, слышал его слухом, ощущал под ногами его землю. Он сливался с процессом, а не с результатом.
- Но речь не о том, чтобы захотеть крутой автомобиль и начать его визуализировать. Речь о том, чтобы почувствовать себя человеком, для которого этот автомобиль — это просто часть пейзажа его жизни. Прочувствовать тяжесть ключей в кармане, отражение в витрине, когда проходишь мимо, но не с восторгом, а с привычным равнодушием. Мозг считывает не объект желания, а состояние. И начинает подтягивать реальность к этому состоянию, - уверен Карагай.
- Есть распространенная поговорка, применимая, наверное, к любому процессу: в правильно поставленной задаче уже есть половина результата». Ко всем творческим процессам она применима особенно хорошо, потому что, если мы говорим о творчестве, как о неком созидании, то невозможно «создать что-то, что сам не знаю, что». Поэтому, постановка задачи, формулировка идеи «что я хочу сделать» абсолютно необходима для запуска всего процесса. Может еще возникнуть вопрос «зачем?», но лично мне он всегда мешает, - делится Валерия Рудина. - Здесь должна возникнуть искра, которая вообще порождает мотивацию что-то делать. Доскональное обдумывание этапов самого процесса и тем более – результата, на мой взгляд достаточно скучное занятие, потому что лишает тех самых открытий и приключений, которые могут возникнуть по дороге. Но, при условии, что тебе в целом известны «правила дорожного движения» и «техника безопасности в пути», то есть, этапность в общих чертах, технические особенности и возможные последствия тех или иных экспериментов.
А как быть, если результат отличается от представленного в воображении - надо ли подгонять под задуманное, ведь сейчас модно все доводить до совершенства?
- Здесь было бы неплохо определиться, есть ли вообще этот результат в голове. Мне кажется, что распространенное мнение, что у художника в голове сначала возникает образ, а потом он/она его оттуда вытаскивает, чтобы всем показать. Может быть так бывает, я не знаю, потому что у меня, например, ничего подобного нет. Есть – намерение, вдохновение какими-то сюжетами или образами, восторг от приемов и комбинаций, которые хотелось бы применить или попробовать, но законченного результата в голове нет, к счастью. Иначе рисовать было бы до обидного скучно: зачем создавать то, что ты уже видел? – поясняет Валерия Рудина.
Воспринимая процесс создания чего-то (от рисунка до выпиливания табуретки) и лишь примерно (хотя с изрядной долей точности) представляя, где тебе следует остановиться, ты воспринимаешь весь этот путь как путешествие. У разных людей, конечно по-разному, но часто весь смысл состоит именно в процессе: в нем и интерес, и обучение. Часто не очень просто применить воображение, если ты не знаешь, что именно и как именно вообще можно исполнить, а понять это невозможно, пока не попробуешь. А как ты попробуешь, если у тебя уже заранее весь план по пунктам расписан?
- Для того, чтобы не выглядело лукавством, объясню на примере. Вот в китайской технике живописи гун-би, которая по сути не менялась 2000+ лет (без преувеличения), есть технически обоснованная этапность работ: эскиз - подготовка материалов – контур тушью – тонирование основы – наложение цвета (до 70 слоев). Занятие кропотливое, для упорных и аккуратных, вроде бы за 2000 лет все с ним уже всем понятно. – рассказывает Валерия. - Но нет! До сих пор находятся новые приемы, комбинации, специфические «секреты техники», полученные в ходе случайных или смелых экспериментов. Откуда им было бы взяться, если бы все четко планировалось?
Эксперты уверены, что по характеру рисунка можно точно понять, насколько вообще художник уделил внимания своему объекту и приложил усилия для его изучения. Часто, конкретные знания о структуре черепа, чтобы нарисовать портрет (хотя без этого никак) могут быть восполнены наблюдательностью. И глубина этой наблюдательности будет всегда видна на рисунке. Например, когда рисуешь просто веточку сорной лианы на балконе, нельзя не поразиться тому, что десятки тысяч ее листьев похожей формы на самом деле абсолютно разные и в какие естественно-прекрасные формы они оборачиваются от легкого дуновения ветра; или при попытке нарисовать сухую траву в поле, если приглядеться, можно увидеть множество настолько красивых пересечений листьев, что, будучи супрематистом в студии, за 1000 жизней не выведешь столько красивых комбинаций. А они уже есть – совершенные формы, созданные природой, на них только нужно дать себе возможность обратить внимание. Это, кстати, сложнее, чем кажется: от концентрации внимания возникает усталость, как от силовой тренировки в зале.
Мы не призываем верить в чудеса. Мы предлагаем довериться собственному восприятию. Вы не притягиваете желаемое. Вы становитесь человеком, для которого оно — естественная часть реальности. А реальность, как хороший художник или писатель, всегда стремится к целостности. Она просто заполняет пустоты, которые вы ей указали, проявив сначала внутри.
